Один из лучших примеров употребления формы первого лица - фильм "Город золота" о золотой лихорадке и Доусон Сити. "Этот фильм требовал выдающегося комментария, который мог бы сочетаться с видеорядом и музыкой, вызывая ностальгические чувства. Именно такого эффекта добивались авторы картины," - писал канадский критик Д-Б. Джонс. Текст написан канадским писателем Пьером Бертоном, который вырос в тех местах.

Бертон сравнивает собственные детские воспоминания о Доусон Сити с воспоминаниями своего отца, который жил там в разгар золотой лихорадки. Таким образом, личностный элемент срабатывает сразу на двух уровнях повествования. Фильм начинается детскими воспоминаниями автора: "Каждое лето мы играли в машинистов паровоза как раз на том месте, где Джордж Кармак обнаружил первый самородок, с чего все и началось". Текст поэтичен, лиричен - рассказ идет о счастливом детстве. Постепенно автор вводит воспоминания отца. "Даже когда память стала подводить отца, это зрелище он никогда не мог забыть. Перевал Чилкут. Надо было протащить целую тонну поклажи по крутому обледеневшему склону - запас на год жизни. Без него Горы ни за что не пропустят на Юкон. Делать привал нельзя - иначе придется много часов ждать, пока тебя опять пустят в бесконечный караван старателей, карабкающихся вверх.".

Картина завораживает, зритель без усилий со своей стороны оказывается охвачен ее настроением и атмосферой. Это достигается именно повествованием от первого лица.

Несколько лет назад меня попросили написать дикторский текст для фильма о войне между Египтом и Израилем. Картина "Письмо с фронта" была уже окончательно смонтирована, и представляла из себя череду наскоро собранных боевых эпизодов. Сюжетная линия не прослеживалась, хотя я должен был прокомментировать видеоряд, который не мог изменить. Я решил писать в первом лице от имени одного из солдат. Это давало мне свободу перемещения по видеоряду и позволяло отразить внутреннее напряжение и чувства человека, находящегося в гуще войны.

Видео Аудио

Изможденные солдаты отдыхают в палатках и рядом с автомобилями Бежишь, бежишь, а когда останавливаешься, чувствуешь

полное изнеможение, не только физическое, но всего твоего существа. Где друзья? Где любимые? И чувствуешь колоссальную тяжесть во всем.

На фоне гор солдаты босиком играют в футбол. Отлично! Наконец-то перемирие. Ну и что? Нет, я ничего не имею против. Это очень здорово, но я просто не верю. И тишина какая-то странная.

Солдаты разговаривают, пишут письма, спят прямо на траве. Мне кажется, что время остановилось. Нет вчера, нет завтра...нет нормального состояния, нет точки отсчета. Существует только данное мгновение.

Мы все еще мобилизованы, и планы на будущее, мирная жизнь - все это нереально и зыбко.

У меня такое настроение еще и потому, что здесь мы должны делиться всеми своими чувствами: и радостью, и болью... последней гораздо больше.

Можно брать текст от первого лица из интервью. В 1992 году Эллен Бруно совершила путешествие на Тибет, чтобы побеседовать с тибетскими монахинями. Вот как она использовала получившиеся интервью в своем фильме "Сатя: молитва за врага".

Надпись на экране:

В 1949 году Китай оккупировал Тибет. В попытке насадить коммунизм в этой буддистской стране китайцы разрушили более 6 000 монастырей. Монахов заставили вернуться в мир, а Далай-Лама был отправлен в ссылку. В течение многих лет тибетцы в глубокой тайне продолжали исповедовать свою религию под угрозой заключения в тюрьму.

Только в 1987 году ограниченному числу монахов разрешили вновь принять сан. Тибетские монахини вышли из уединения, чтобы возглавить демонстрации против китайских оккупантов. Они требуют соблюдения прав человека, религиозных свобод и независимости.

Очень мягкий голос женщины диктора:

Когда я была маленькой, в Тибете было темно. Так темно, что когда кто-то умирал, мы даже не могли произнести ни слова молитвы или зажечь масляную лампу, чтобы указать путь его душе.