У внимательного читателя уже должен был возникнуть вопрос: как быть, если по смонтированному изображению требуется музыкальный кусок в 25 сек., а соответствующая музыка имеет длительность звучания в 30 сек.?

Существует три способа решения такой проблемы. Самый простой — сжать (ускорить) звучание всего куска на 5 сек., если от этого существенно не нарушится характер музыки.

Второй — попытаться вырезать несколько тактов в середине музыкального фрагмента. Но такая операция требует хорошего слуха и определенных навыков. Суть такой хирургической операции состоит в том, чтобы очень точно сделать разрезы на тактовых всплесках и, самое главное, найти места, совпадающие по тональности

звучания. На новом стыке в музыке зритель не должен заподозрить наличие вашего вмешательства. Но иногда такое усечение оказывается невозможным, потому что в развитии музыкальной темы нет тонально совпадающих мест.

'V

КОНЕЦ ФРАЗЫ 1-Й ТЕМЫ

Третий способ может быть применен только при условии, что момент купирования (вырезания лишнего) оказывается под текстом (диалогом или авторским комментарием). Для этого одна и та же музыка ставится на две дорожки. На первой — точно от места начала звучания по изображению с первого такта, а на второй — точно по месту завершения в соответствии с последовательностью кадров, но с финальным аккордом и его отзвуком. Где-то в середине в момент звучания текста микшером переходят с первой дорожки на вторую, и благодаря этому последний аккорд оказывается в требуемом месте (рис. 47).

Такими же способами можно растягивать музыку, добавляя такты или, повторяя ее, переходя на вторую дорожку с финалом.

Если вам приходилось пить натуральный кофе, в котором на поверхности плавали крупные куски недомолотых зерен, то вы наверняка испытывали чувство неловкости, потому что зернышки после каждого глотка попадали в рот и портили все удовольствие. Профессионалы по образу и подобию назвали небрежно и неумело смонтированную и записанную к экранному произведению музыку: «крупным помолом».

Постарайтесь работать так, чтобы ваш труд не называли этим уничижительным термином.

По каналу «Культура» как-то прошла передача о великом живописце П. Рубенсе. Сначала был кусок, который рассказывал об эпохе и некоторых произведениях художника. Голос искусствоведа не очень впопад пояснял содержание изобразительного ряда. А за кадром звучала музыка его эпохи. Но вот эта часть закончилась, и музыка оборвалась.

На экране искусствовед, ведущий рассказ о Рубенсе дальше. Он сидит на стуле и в полной тишине студии обращается к зрителям.

Стык между первым и вторым кусками передачи был настолько грубым, что воспринимался, как провал в пропасть. Мгновенное исчезновение музыки при неожиданном появлении рассказчика разоблачало с головой топорную работу режиссера. Эпизод с описанием эпохи и показом на экране произведений живописца был сделан в одной стилистике, а сухомятная информация из уст искусствоведа в студии — в противоположной. Первый кусок, можно сказать, из классической оперы, а второй из программы «Время».

В этой передаче музыка как раз могла связать разные по способу изложения материала части произведения, дать зрителю почувствовать непрерывность хода авторской мысли, если бы она поддержала рассказ из студии. Она бы помогла автору найти нужную для продолжения рассказа интонацию, соответствующую стилю и жанру передачи. Но...

Но, видимо, вся передача делалась «крупным помолом». Пригласили искусствоведа, посадили в студии, попросили рассказать о Рубенсе. И он рассказал, не ведая и не задумываясь о том, что в этот момент будет видно на экране и слышно за кадром. Потом под его текст наснимали несколько десятков кадров и кое-как их смонтировали. Подложили музыку соответствующей эпохи, и получился первый кусок, который с горем пополам смог проглотить зритель. А «сухомятка» из студии одним махом оборвала робкие ростки возвышенного стиля и застряла на полпути восприятия.